август 1976
Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с прекрасным русским художником Владимиром Федоровичем Стожаровым. Свела просто и случайно.
Было это, кажетея, в 1955 году, весною на творческой базе российских художников "Академическая дача" , что близь Вышнего Волочка. Я дикарем туда приехал. Нужно было устраиваться на постой и мне посоветовали пойти к тете Груше. "Ну что ж, живи." И тут же предупредила, что у нее уже живет молодой художник из Москвы.
Вечером мы познакомились: "Володя Стожаров". Тогда я не предполагал, что с этого знакомства между нами завяжется добрая дружба на всю жизнь. Писал он тогда, как и все его сверстники, но работоспособностью своей он меня удивил. С утра, без обеда, писал он мартовские этюды где-то далеко от нашей деревни и приходил домой уже затемно. Возвращался усталым и довольным.
Тогда его этюды восторга во мне не вызывали. Этюды как этюды, ничем не приметные. Но вот позже, когда мы с ним стали наезжать в наши Ярославские края, живопись его как-то быстро стала крепнуть, стала вырисовываться его, стожаровская, манера, появилось многоцветие палитры.
В Андрейкове, Глуховках, Галиче и Исадах Володя Стожаров работал с упоением, очень много, и этюды его один за другим шли лучше и лучше. Думаю, что именно в этот период он окончательно утвердился в своей теме, мастерство его окрепло, и с этого времени о Стожарове заговорили в среде художников, как о самобытном художнике.
Мне много довелось ездить и работать рядом с Володей Стожаровым, и я видел, как с каждой такой поездкой художник креп и мужал. Именно тогда, после первых поездок по Ярославской и Костромской областям, он вкусил прелесть работы на пленере и окончательно решил строить свое творчество на подлинном, натурном материале, привезенном им из дальних далей. Поездки эти радовали его открытиями удивительно красивых деревенских мотивов.
Будучи почти всегда в поездках, он стал задумываться над облегчением своего художнического снаряжения, над усовершенствованием его.
По натуре своей хозяйственный, с быстрой сметкой, он в каждом, даже малом, деле выказывал свою удивительную расчетливость и мудрость.
Скоро он изобрел новые этюдницы (кассетницы), да и сам этюдник усовершенствовал, приспособления разные придумал, картонки свои, стожаровские, стал готовить, особый рюкзак завел, одежду и обувь приспособил к работе на натуре в любую погоду. Много приемов новых придумал, много правил определил. И все это помогало ему легко, удобно и плодотворно работать. Это он убедил нас в том, что ехать на этюды стоит не менее чем на месяц. "Время нужно на то, чтобы место новое вынюхать, да недельку расписываться, а уж потом этюды пойдут сами".
К поездкам Стожаров готовился загодя и очень тщательно. Продумывал все до мелочей и никогда и ничего не забывал. Работал на природе много, жадно, успешно. Этюды у него получались всегда. Писал их, как мне кажется, легко, одним дыханием.
Много рисовал в карманный альбомчик. Мы, бывало, еще в постели, а он уже бежит, как на зарядку, порисовать что-нибудь, а заодно и мотив проверить. Работоспособности его можно было только удивляться. Не помню я ни одного дня плохой погоды, когда бы он не работал. Под навесом укрывался, за банькой прятался, на крыльце или под зонтом, но работал непременно.
Это он говорил: «В паршивую погоду этюды хорошие идут". Даже уже в сумерках, когда и красок-то на палитре не различишь, умел он написать хоть маленький, но верный этюд. "Это так, для памяти довесочек накропал. Погодится где-нибудь». От зори и до зори трудился этот беспокойный и настырный художник. Глядя на него, легко поверишь, что талант - это и впрямь тяжелейший труд.
По-моему, он вообще никогда не отдыхал. Год за годом в труде и труде.
А отдыхом для него была работа над этюдом. Все кажется мне теперь, что спешил он всегда все охватить, все переписать, будто боялся, что не успеет, не сможет. За 15 - 17 лет объездил он всю Северную Россию, побывал в Сибири.
Ездил он на свои места, им открытые, и почти не писал там, где побывали другие художники. Он любил забираться в глубинку, по нетореным тропам, туда, где сохранилась кондовая Русь, Русь деревянная, первозданная. Он был русским художником и любил все русское.
Я окидываю сейчас мысленным взором все его богатейшее наследие и восхищаюсь, горжусь этим не устающим художником. Люди многое узнают, поймут и заново осмыслят, когда увидят его вдохновенные пейзажи и натюрморты, почувствуют в них добрую душу художника Стожарова.
Я пишу эти строки в русской деревеньке на Костромской земле. Сюда мы приехали с Геной Дарьиным - постоянным попутчиком Стожарова в его поездках на месяц-полтора писать этюды.
Здесь мы были совсем недавно и с Володей, были несколько раз. Здесь все знакомо и дорого нам. Здесь прошли мы с тяжелым этюдником за плечами по полям и весям, по тропам и вдоль рек не один десяток верст, мы и сейчас, когда идем на этюды, не сговариваясь примечаем: «Вон Стожаровский мотив". Да, много здесь Стожаровских мотивов, много их и на Руси нашей Севернй. Воспетых им и не воспетых.
Видится мне сейчас его могучая фигура в куртке с бушлатом, не раз перекроенной и заштопанной его женой и помошницей Надеждой Константиновной, в штанах из пальтовой ткани, в утепленных резиновых сапогах перед этюдником. Стоит он при холоде осеннем на бойком ветру и жадно работает. Таким он запомнился навсегда этот прекрасный Российский художник Владимир Федорович Стожаров.
Ю. Семенюк. дер. Серединки, август 1976 г.
© 2009-2024, Все права защищены.